Я люблю, и мне некогда! Истории из семейного архива - Юрий Ценципер

Володя вспоминает:

…После окончания института очень долго – тридцать пять лет – моя жизнь была связана с одним и тем же предприятием – Московским электроламповым заводом. Сначала работал в конструкторском бюро по разработке технологического оборудования, а затем много лет в Особом конструкторском бюро (ОКБ), в лаборатории по созданию специальных ламп и приборов. Позже лаборатория стала заниматься и так называемым “ширпотребом”. Это были бытовая техника и электроника, изделия из стекла, сувениры, что делало необходимым сотрудничество с художниками – прикладниками.

Продолжая работать контруктором, я окончил курсы дизайна в “Строгановке”. А в 1972 году при Министерстве электронной промышленности было создано Специальное конструкторское бюро (СКБ), где должны были работать подготовленные военные дизайнеры. “Оборонке” тоже нужны были новые кадры. Их знания могли пригодиться, например, при создании сложных пультов управления с десятками кнопок, лампочек, циферблатов и т. д. Удобство, целесообразность, безопасность, а значит, и красота.

Я в числе набранных. В СКБ одиннадцать человек. Я до сих пор часто вспоминаю начало первой лекции организатора и вдохновителя этого СКБ В. Долматовского: “Теперь вы – первые, кто будет конструировать то, что не может быть смакетировано. До нас такого никогда в истории человечества не было. Представьте космонавта, висящего вниз головой в наполовину заблеванном скафандре. От скорости, с которой он считывает данные разных приборов, зависит не только его жизнь в космосе, но и наша жизнь на земле…”

Эти лекции, интересные задания, парадоксальные решения – вспоминаю это время как “абсолютный кайф”.

Работая в СКБ, я все равно основное время проводил на МЭЛЗе. В середине 90-х, под влиянием времени и ряда начальствующих жлобов, вместе со всем заводом тихо скончалась моя лаборатория в ОКБ на МЭЛЗе.

В 1997 году я пошел в школу преподавать мировую художественную культуру. Отец был этому рад и только сказал: “У тебя не будет проблем с учениками, а будут только с учителями. И не ходи в наш район – здесь слишком хорошо помнят меня и маму”.

В школе неожиданно для себя проработал не год, как предполагал, а десять. На прощание получил от учеников вот такое послание:

“Вы очень-очень прикольный учитель, хотя мы иногда и опаздываем на Ваши уроки. Они все равно были веселыми и радостными, мы узнавали много всего интересного. Спасибо Вам, мы Вас очень любим”.

А еще – не такие серьезные занятия, но с официальной зарплатой:

– дворник (в 8–9 классах). Оформлен я (кстати, первая запись в трудовой книжке), а работает весь класс. Зарабатываем на поездки в Ленинград;

– инструктор и старший инструктор по туризму – работаю в каникулы на первых курсах института (1956–1957);

– комбайнер в совхозе на целине в Казахстане – 1958 год;

– макетчик в бригаде, работающей в Троице-Сергиевой лавре. Делаем выставку об учебе в лавре к Фестивалю молодежи и студентов 1957 года;

– старший вожатый в пионерлагере “Восток-2” – лето 1967 года.

И самая для меня дорогая справка – квитанция 1943 года о выдаче аванса в 62 рубля за работу в поле.

Дербышки. Через 40 лет

В 1984 году произошло событие, которое стало очень яркой вспышкой в жизни не только нашей семьи, – встреча школьников и учителей военной поры.

Мама пишет:

Все эти 40 лет постоянно, хоть и с большими перерывами, кто-то о ком-то слышал, кого-то поздравлял с праздником, кто-то о ком-то читал, кого-то вспоминал. Трудная жизнь, большая страна, заботы развели нас. Но что-то, очевидно, жило в нас такое, что не могло пройти мимо внимания судьбы.

Летом 1983 года читала статью о севастопольском художнике Г. Брусенцеве в “Неделе”, которую я случайно купила в Юрмале. Мое письмо к нему, и его мгновенный ответ. Затем обмен поздравительными открытками с Натальей Андреевной. И вдруг, как толчок в сердце, – встретиться, собраться! Найти всех! Прошло 40 лет со дня расставания. Как найти, как узнать наших милых, любимых дербышевцев, ставших бабушками и дедушками? Как они жили? Как живут? Убедиться в том, что они такие же хорошие, как были почти полвека назад. Первая мысль! Первая надежда! Первое письмо отправлено – и очень трудное ожидание.

Мы-то уже знаем, что мы хотим, а остальные?

И первый прекрасный ожидаемый ответ, и первый список фамилий и адресов от Натальи Андреевны. И началось…

Трудная и прекрасная это была работа… Десятки, а может и сотни, писем, телеграмм, запросов… Брали старые фотографии, вспоминали фамилии, имена, находили одного, через него другого, писали письма, получали ответы.

Например, чтобы разыскать Леню Портера, я познакомилась с еще пятью Портерами Леонидами, а нашелся он рядом, в Москве. Шла ежедневная переписка с Натальей Андреевной. Начались междугородние переговоры. Началась новая жизнь. Жизнь – полная прекрасных ожиданий, как в молодости.

Москва, Ленинград, Минск, Севастополь, Ялта, Казань. Каждый день почта приносит ответы – только “да”, только в Дербышках. Быстрее! А кроме того, Михаил Борисович ведет переписку с Казанью, со школой, с заводом. Нас ждут. Готовятся.

Поздний вечер 15 марта 1984 года. Мы с сыном Володей (Юра уже в Казани) идем длинным-длинным перроном в самый конец состава. Вагон. Темно. Люди. И вдруг крик: “Анна Львовна, это вы?”

Это прекрасно. Ради этого стоило работать учителем и жить. Жить с вами.

Мы это сделали!

А вот впечатления Натальи Андреевны Гурвич, учительницы физкультуры и руководителя знаменитого хореографического кружка:

Встретили нас, что называется, с распростертыми объятиями. Прибывали мы и группами, и индивидуально, в разное время, и всех встречали на вокзале и аэродроме с цветами. Всех разместили в гостинице.

Шестнадцатого марта мы отправились в школу. Нас встретил школьный звонок, и вереница учеников выстроилась от входных дверей по всему коридору, приветствуя нас, до самого актового зала. Комок подошел к горлу, слезы текли у всех, когда мы переступали порог нашей школы. Нам вручили юбилейные значки, специально сделанные на заводе для нашей встречи. Затем детский концерт, наши приветственные выступления, посещения классов. Дети приготовили нам подарки, сделанные их руками. А как они слушали наши рассказы о тех тяжелых годах, о той великой дружбе, которая сплотила нас в одну семью!